Текст песни Thirteen Autumns And a WidowИсполнитель: Cradle Of Filth Spawned wanton like blight on an auspicious nightHer eyes betrayed spells of the moon's eerie light A disquieting gaze forever ghosting far seas Bled white and dead, Her true mother was fed To the ravenous wolves that the elements led From crag-jagged mountains that seemingly grew in unease Through the maw of the woods, a black carriage was drawn Flanked by barbed lightning that hissed of the storm (Gilded in crests of Carpathian breed) Bringing slaves to the sodomite for the new-born On that eve when the Countess' own came deformed A tragedy crept to the name Bathory Elizabeth christened, no paler a rose Grew so dark as this sylph None more cold in repose Yet Her beauty spun webs Round hearts a glance would betroth She feared the light So when She fell like a sinner to vice Under austere, puritanical rule She sacrificed... Mandragora like virgins to rats in the wall But after whipangels licked prisoners, thralled Never were Her dreams so maniacally cruel (And possessed of such delights) For ravens winged Her nightly flights of erotica Half spurned from the pulpit Torments to occur Half learnt from the cabal of demons in Her Her walk went to voodoo To see Her own shadow adored At mass without flaw Though inwards She abhored Not Her coven of suitors But the stare of their Lord "I must avert mine eyes to hymns For His gaze brings dogmas to my skin He knows that I dreamt of carnal rites With Him undead for three long nights" Elizabeth listened No sermons intoned Dragged such guilt to Her door Tombed Her soul with such stone For She swore the Priest sighed When She knelt down to atone... She feared the light So when She fell like a sinner to vice Under austere, puritanical rule She sacrificed Her decorum as chaste To this wolf of the cloth Pouncing to haunt Her confessional box Forgiveness would come When Her sins were washed off By rebaptism in white.... The looking glass cast Belladonna wreaths 'Pon the grave of Her innocence Her hidden face spat murder From a whisper to a scream All sleep seemed cursed In Faustian verse But there in orgiastic Hell No horrors were worse Than the mirrored revelation The She kissed the Devil's phallus By Her own decree... So with windows flung wide to the menstrual sky Solstice Eve She fled the castle in secret A daughter of the storm, astride Her favourite nightmare On winds without prayer Stigmata still wept between Her legs A cold bloodiness which impressed new hatreds She sought the Sorceress Through the snow and dank woods to the sodomite's lair Nine twisted fates threw hewn bone die For the throat of Elizabeth Damnation won and urged the moon In soliloquy to gleam Twixt the trees in shafts To ghost a path Past the howl of buggered nymphs In the sodomite's grasp To the forest's vulva Where the witch scholared Her In even darker themes "Amongst philtres and melissas Midst the grease of strangled men And eldritch truths, elder ill-omen Elizabeth came to life again" And under lacerations of dawn She returned Like a flame unto a deathshead With a promise to burn Secrets brooded as She rode Through mist and marsh to where they showed Her castle walls wherein the restless Counted carrion crows She awoke from a fable to mourning Church bells wringing Her madly from sleep Tolled by a priest, self castrated and hung Like a crimson bat 'neath the belfry The biblical prattled their mantras Hexes six-tripled their fees But Elizabeth laughed, thirteen Autumns had passed And She was a widow from god and His wrath, finally... |
Перевод песни Thirteen Autumns And a WidowИсполнитель: Cradle Of Filth Порождённая распутница, словно отрава тихих ночей,Её глаза выдавали в ней зловещие чары лунного света. Тревожный взгляд вечно призрачно блуждает за горизонтом морей... Обескровленная и безжизненная, Её настоящая мать была изглодана Хищными волками до такой степени, что лишь её куски принесли От зазубренных скал, что, казалось, выросли в предчувствии беды. Сквозь лесные дебри мчался чёрный экипаж, Окружённый колючей молнией, что свистела в грозу, (Позолоченный герб карпатского рода)... Везущий рабов для мужеложцев в честь новорождённой. В тот вечер, когда Графиня изуродовала сама себя, Трагедия подкралась к фамилии Батори*. Крещённая Элизабетой, не бледнее розы, Выросшая мрачной, словно сильфида, Не было никого холоднее её. Но, несмотря на это, Её красота пряла такие сети, Что сердца, которые попадали в них, с первого взгляда желали обручиться с Ней. Она боялась света, И когда она примкнула к грешникам, Следуя суровым пуританским законам, Она принесла жертву... Мандрагоре пришлись по вкусу девственницы, замурованные с крысами в стене, Но когда ангелы вылизывали иссечённых узников, порабощённых – С тех пор Её мечты стали неистовыми в своей жестокости (И ей овладевало необыкновенное блаженство). Вороны окрыляли её еженощные эротические полёты, Почти отвергнутая проповедниками, Иногда она доставляла страдания, Почти постигнув демонические учения, Она отправилась к шаману, Чтобы увидеть свою собственную обожаемую тень, Совершенную, безукоризненную... И хотя внутри Она питала отвращение, Не к шабашу своих покровителей, А к пристальному взгляду своего Повелителя. «Я должна отвернуться от церкви, Ради Его взора, что вводит догматы прямо под мою кожу. Он знает, как я мечтала о чувственных обрядах Вместе с Ним, ожившим, в течение трёх долгих ночей...» Элизабет слушала, Произнося нараспев вовсе не проповеди, Волоча за собой такой грех, Возведя на могиле своей души надгробие. Она клялась сокрушавшемуся священнику, Когда, опустившись на колени, искупала свои грехи. Она боялась света, И когда она примкнула к грешникам, Следуя суровым пуританским законам, Она принесла жертву... Её поведение было столь благопристойно Для волка в духовном сане, Что поджидал Её В исповедальне. И всепрощение пришло, Когда её грехи были смыты Вторым белым крещением... Зеркало бросало венки из Белладонны На могилу Её невинности. Её спрятанное лицо источало кровожадность. От шёпота до пронзительного крика Весь сон казался проклятой Поэзией Фауста, Но в этом диком разнузданном Аду Не было ужасов страшнее, Чем тех, что отражали зеркала – Когда Она поцеловала фаллос Дьявола По своему собственному желанию... И вот, широко распахнув окна в небеса, В канун солнцестояния она тайно сбежала из замка – Дочь бури, верхом на своём излюбленном ночном кошмаре, Верхом на ветрах, без молитв. Клейма бесчестия всё ещё рыдали между Её ног. Безжалостная кровожадность, что породила новую ненависть. Она искала Чародейку Сквозь снег и сырые дебри лесов, в логове мужеложца. Девять изувеченных судеб, обглоданные до костей, брошены умирать В горле Элизабет. Проклятие победило и вынудило луну Мерцать наедине с самой собой. Среди поваленных деревьев Вьётся призрачная тропа, Мимо стонов измученных нимф В объятиях извращенцев, В вульве лесов, Где ведьма обучила Её Ещё более страшным вещам. «Среди приворотных зелий и мелиссы, Среди жира задушенных мужчин И сверхъестественных истин, древних дурных предзнаменований Элизабет воскресла вновь». Она вернулась под растерзанным рассветом, Словно огонь в черепе, Обещавший вечно гореть. Как только Она верхом промчалась, Сквозь туман и болота, множество тайн вновь показалось У стен её замка, где беспокойные Падальщики вели свой отсчёт. Её пробудила печальная легенда, Церковные колокола мучили Её, не давая заснуть, В которые звонил священник, кастрировавший сам себя и повесившийся. Словно багровая летучая мышь под колокольней, Лепетали свои библейские заклинания Шесть ведьм с утроенной силой, Но Элизабет лишь смеялась в ответ, минуло тринадцать осенних времён, И Она была вдовой от Бога и Его гнева, в конечном счёте... * - Батори - в этой песне идёт речь о Элизабете Батори (1560-1614), венгерской графине, известной массовыми убийствами молодых девушек. |
|
|
|
Видеоклип к песне Thirteen Autumns And a Widow
Идет поиск видеоклипа в базе...
(при отсутствии ролика в базе, ничего не произойдет)
